Польско-российские уроки поэзии онлайн | эпизод 10
ПОЭТЫ
Иосиф Бродский (1940-1996) – русский и американский поэт, эссеист, драматург, переводчик. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года за «универсальные ценности, отличающиеся ясностью мышления и поэтической силой». В 1964 г. его обвинили в тунеядстве, был приговорен к ссылке на 5 лет с обязательным привлечением к труду. В 1972 г. предложили ему покинуть страну, чтобы избежать новых преследований, переехал в Вену и в 1977 году окончательно поселился в Нью-Йорке, работал преподавателем в университете. Был похоронен в Венеции, которую он любил и которой посвятил эссе «Набережная Неисцелимых». В своей поэзии он сочетал философские размышления с сатирическим взглядом на социальные и нравственные реалии СССР. Он переводил английскую и польскую поэзию - в том числе Чеслава Милоша и Збигнева Герберта.
Чеслав Милош (1911-2004) – польский поэт, переводчик, эссеист. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1980 года. Праведник мира. В 1951 г., выехав в официальную командировку в Париж, обратился к французским властям с просьбой о политическом убежище. В Париже жил до 1960 г., сотрудничая с журналом Ежи Гедройца «Культура». В 1960 г. по приглашению двух американских университетов выехал в США и стал профессором отделения славянских языков и литератур в Калифорнийском университете в Беркли. В 1976 г. получил стипендию Гуггенхайма. В 1989 году награждён Национальной медалью США в области искусств. В 1993 году окончательно вернулся в Польшу. Был награждён рядом литературных премий, в 1994 году получил орден Белого орла.
АКТЕРЫ
Мирослав Бака (1963) – польский актер театра, кино и телевидения. В 1989 г. окончил Вроцлавский филиал Государственной высшей театральной школы в Кракове. Дебютировал в театре в 1987 г. Актёр театров в Еленя-Гуре и Гданьске. Выступает в спектаклях «театра телевидения» с 1987 г. Серебряная медаль «За заслуги в культуре Gloria Artis» (2014).
Юлия Ауг (1970) – российская актриса и режиссёр театра и кино, сценарист, клипмейкер. Окончила ЛГИТМиК (актёрский курс А.Д. Андреева). 1993-2004 актриса Санкт-Петербургского Театра юного зрителя. Второе высшее образование РАТИ (ГИТИС), режиссёрский факультет (2003-2007), мастер И.Л. Райхельгауз. В 2007 г. поступила на Высшие курсы сценаристов и режиссёров (ВКСР), режиссёрский факультет (мастерская Квирикадзе И.М. и Добровольского).
ПЕРЕВОДЧИКИ
Станислав Баранчак (1946-2014) – польский поэт, переводчик, эссеист. Крупнейший представитель «новой волны» в польской поэзии 60-х, видный переводчик с английского, немецкого и русского (в частности, поэзии Осипа Мандельштама и Иосифа Бродского; с последним Баранчака связывала многолетняя дружба). Активный участник польского протестного движения, член «Солидарности». После введения в 1981 году в Польше военного положения эмигрировал. Преподавал в Гарварде (США).
Наталья Горбаневская (1936-2013) – русская поэтесса и переводчица, правозащитница, участница диссидентского движения в СССР. Автор десятков книг стихов, переводчица с польского, чешского, словацкого и французского. Участница демонстрации в 1968 против ввода советских войск в Чехословакию. Арестована 1969 г. Находилась в Бутырской тюрьме. В 1971-1972 пребывала на принудительном лечении в Казанской спецпсихбольнице. В 1975 г. эмигрировала, жила в Париже. Была внештатным сотрудником «Радио Свобода». Участвовала в создании Владимирской группы для защиты политзаключённых. В России публикуется с 1990 г., в постсоветское время регулярно приезжала на родину. В 2005 приняла польское гражданство.
.
СТИХИ
Я всегда твердил, что судьба игра
Иосиф Бродский
Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.
Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Zawsze twierdziłem
Josif Brodski | Tłumaczenie Stanisław Barańczak
Zawsze twierdziłem że los to zły kawał
Że po co ryba jeżeli jest kawior
Że z wszystkich stylów ostanie się gotyk
Bo stercząc nie naraża na kłujący dotyk
Siedzę przy oknie glony za nim mokną
Kochałem ludzi niewielu lecz mocno
Że po co całe dziewczę jeśli jest kolano
Że zaprószone pyłem z podkopów historii
Oko Rosji odpocznie na cyplach Estonii
Siedzę przy oknie umyłem naczynia
Szczęście już się skończyło nic się nie zaczyna
Sądziłem że w żarówce widać męki płócien
Że akt miłosny winien stworzyć własną mowę
Że wbrew Euklidesowi gdy coś zwężę w stożek
Nie tyle z tego zero ile chronos stworzę
Siedzę przy oknie wspominam dni młode
To się uśmiechnę to znów splunę na podłogę
Pisałem że liść każdy to pączka zniszczenie
Że w niewłaściwą glebę upadłszy nasienie
Nie puszcza pędów toteż łąka czy polana
Świadczy że się przyrodzie zdarzył grzech Onana
Siedzę przy oknie zaciskając wargi
Cień mój towarzysz na ścianie się garbi
Pieśni mojej motywu brakowało
Ale nie na chór jest pisana nie dziwię się wcale
Że mi w nagrodę za takie podarki
Nikt swoich nóżek nie kładzie na barki
Siedzę przy oknie morze stary raptus
Grzmi za storami i za świstem wiatru
Znając nasze dość niskogatunkowe czasy
Przybijam dumny stempel towar drugiej klasy
Na swe najlepsze myśli i niech jutro młode
Przyjmie te doświadczenia z walk o każdy oddech
Siedzę w ciemności i nie gorsza pewno
Ciemność w pokoju niż ciemność na zewnątrz
Flet szczurołapa
Czesław Miłosz
Może to jednak źle, że rozpada się samo
pojęcie obowiązku wobec ojczyzny?
Że gorliwi służalcy i dobrze płatni oprawcy
nie tylko nie poniosą kary, ale siedzą
w swoich willach i piszą pamiętniki,
odwołując się do wyroku historii?
Nagle ukazał się nieduży kraj, zamieszkany
przez małych ludzi, w sam raz na prowincję
zdalnie kierowaną przez imperium.
Może więc nie mylił się Jan Jakub Rousseau,
kiedy doradzał, zanim oswobodzi się
niewolników, najpierw ich wykształcić i oświecić?
Żeby nie zmienili się w stado pyszczków
węszących za żerem, do których zbliża się
szczurołap ze swoim fletem i prowadzi ich
w jaką zechce stronę.
Flet szczurołapa wygrywa piękne melodie,
głównie z repertuaru "Naszej małej stabilizacji".
Obiecują one globalne kino i błogie wieczory
z puszką piwa przed telewizyjnym ekranem.
Minie jedno, może dwa pokolenia, i młodzi
odkryją nieznane ich ojcom uczucie wstydu.
Wtedy dla swego buntu będą szukać wzorów
w dawno zapomnianej antyimperialnej rebelii.
Флейта крысолова
Чеслав Милош | Перевод Наталья Горбаневская
Может, всё-таки плохо, что распадается
само понятие долга перед родиной?
Что усердные прислужники и высокооплачиваемые
палачи
не только не будут наказаны, но сидят
по своим виллам и пишут записки,
ссылаясь на приговор истории?
Вдруг обнаружилась небольшая страна, населенная
маленькими людьми, годная быть провинцией,
имперски управляемой издалека.
Так, может, не ошибался Жан-Жак Руссо,
советуя, прежде чем освободить
рабов, вначале просветить их и образовать?
Чтоб не обернулись стаей мордочек,
ищущих жратвы, пока подходит
крысолов со своей флейтой и ведёт их
в какую захочет сторону.
Флейта крысолова играет чудо-музыку,
всё больше времен «Нашей малой стабилизации».
Она обещает глобальное кино и блаженные вечера
с банкой пива перед экраном телевизора.
Минет одно, может, два поколения, и юные
откроют неизвестное отцам чувство стыда.
И будут искать образцы своего бунта
в давно забытом антиимперском мятеже.